Freedom Fry – Clint Eastwood
Альрик Мунфрост всегда хотел сына. Нет, он, конечно, не говорил об этом прямо – это значило бы бередить историю болезни Тамар, беспокоить жену, да и вообще – младенцы дело хрупкое. И раз уж один ребёнок появился на свет больным и выжил исключительно благодаря алхимическому чуду, стоило ли вообще пытаться зачать второго? Слава Создателю, они с женой оба в детородном возрасте, у них есть время подумать. Не очень много, но есть. Но сына Альрику хотелось иметь сейчас – чтобы мастерить скворечники, учить бриться и вообще передавать мужскую премудрость. Для варки наркотиков и тонкой работы с артефактами ему вполне хватает и Тамар, но не будешь же ей рассказывать как напрягать бицепс, чтобы красиво распирал рукав рубахи? Какое-то время с ролью «сыны-корзины» справлялся Генри, но у него был свой отец, да и вообще в итоговой брутальности они могли бы с вигилом посоревноваться. Надо было найти кого-то незамутненного житейским опытом и передать ему всю свою мужиковость, а дочку и дальше целовать в лобик и трепать за щёчку.
Эрнест подвернулся Альрику как нельзя кстати и вообще, если не приглядываться, вполне сошёл бы за родного сына. Что ещё для счастья надо? Нет, алхимик, конечно, для вида поломался, когда парень начал проситься в ученики. Но не долго. Познакомил с женой, которой Эрнест понравился даже больше Генри, представил дочери, которая это явление Создателя народу не очень поняла. У него есть дочь, которая ни в чём (кроме наличия члена) не уступает парням. У него есть дочь, которой можно гордиться, но нет, всё туда же. Ему, видите ли, хочется пить с сыном пиво и учить как правильно отращивать бороду. Тамар, конечно, не показала виду, что чем-то недовольна. Мальчики мальчиками, а папина принцесса может быть только одна. С Эрнестом Купидон держалась при отце неизменно приветливо, подавала чай и водила в лабораторию, но, стоило Альрику отвернуться, взрослая двадцатиоднолетняя женщина начинала гадить. То ложку соли на пирожное насыплет, то стопку книг со стола столкнёт, то рукава куртки зашьёт. Ребячество, но неприятно. Эрнест сносил причуды Купидона со смирением средневекового монаха – создавалось ощущение, что он и проделки мисс Мунфрост существовали в принципиально разных вселенных. Парень радовался, если видел Тамар на улице, оставался милым и даже дарил ромашки, надранные не иначе чем на чьей-то клумбе. Так и жили.
– Папы нет, – категоричным тоном продавщицы из пивной заявила Тамар, – позже будет.
И вот этот день настал – вчера вечером отец объявил, что Эрни будет его учеником. Что Тамар придётся разобрать свои полки в лаборатории и выделить молодому человеку хотя бы уголочек пространства. Ага. Конечно. Ещё чего не хватало, а в спальню его пустить не надо? А что, пусть живёт! У Тамар же никогда не было домашнего животного!
– Можешь подождать в гостиной, – Тамар лихо меняет гнев на милость, потому что надо сохранять хотя бы видимость приличий. Мисс Мунфрост – не леди, но и дикаркой её тоже назвать нельзя. Поэтому что нам остаётся? Вести себя пристойно и капать ядом так обильно, как того позволяет этикет приёма гостей. Выжить несчастного Эрнеста из своей лаборатории она всегда успеет, особенно, если тот вздумает лезть химере под руки. Может, для папы Тамар и принцесса, которой нужны пони, кружева и рюши, но для великого множества народу девушка успела стать притчей во языцех – деловая хватка плюс наглость плюс милое личико. Наркоделец или девочка-аптекарь должны выглядеть вовсе не так, но ишь ты. Имеем что имеем.
– Хочешь чаю? Или, может быть, тоник? – ох уж эти тоники мисс Тамар, доведут ведь, когда-нибудь, девчонку до цугундера. Из-за них, например, её не любит Генри. Мол, травится дрянью. Мол, надо спать и хорошо кушать. Тамар Мунфрост сама знает, что ей делать. Указывать ей может разве что мама.
- Подпись автора
They say I did something bad
But why's it feel so good?